Христианизация Руси

Началось это, согласно летописи, с прибытия в Киев посольства волжских булгар, "веры бохмиче", т.е. мусульман, которое будто бы предложило князю стать почитателем Мухаммеда. Рассказ летописи и здесь сопровождается полулегендарными деталями, которые с той поры неоднократно цитируются не только специалистами. В частности, в ответ на соблазны со стороны мусульман узаконить многожёнство Владимир, узнав, что их вера запрещает есть свинину и пить вино, якобы заявил: "Руси есть веселие пить, не можем без того жити!"

Затем в летописи приведён знаменитый рассказ об испытании вер Владимиром. Он, разумеется, дошёл до нас в обрамлении разного рода легенд, но, возможно, имеет рациональное зерно. После состоит прежде всего в том, что киевский князь действительно задумался над необходимостью принять какую-то монотеистическую религию, по своей сути укреплявшую власть единого государства. Это было тем более необходимо, что такие религии уже исповедовали почти все окружающие Русь государства.

Ещё в 962 г. крестился (от Рима) польский князь Мешко. Ещё раньше христианской стала Чехия. На востоке преобладал ислам, но в остатках некогда могущественной Хазарии доминировало иудейство, последователи которого были и в Киеве: недавно найдено письмо, происходящее из иудейской общины (кагала) Киева. К тому же, роль еврейских купцов в Восточной Европе продолжала сохраняться. Даже в Скандинавии тамошние языческие конунги все больше склонялись к христианству, и не за горами было время, когда шведские короли крестились. Разумеется, не следует преувеличивать влияние на Руси ислама, а тем более иудаизма. Можно даже сразу сказать, что Русь была обречена на христианизацию, и христианская религия пробивала себе дорогу всем препятствиям уже более ста лет. Однако все говорит за то, что Владимир был осторожным и умным политиком, который стремился прозондировать все варианты из них лучший для своего народа.

Подробно описанные летописью религиозные искания Владимира в деталях, разумеется, - плод ума позднейших христианских книжников, которые стремились доказать преимущества не только христианства как такового, но и византийской его реформы. Уже это заставляет предположить, что эти рассказы сложились во второй половине XI в. после разрыва между греческой и римской церквами (1054). Вполне возможно, что инициатором такого противопоставления двух ветвей христианской церкви стали внуки Ярослава Мудрого, а точнее - потомки его сына Всеволода, женатого на византийской принцессе (Мономаховичи). Это можно подкрепить и тем, что, например, в сказаниях, о славянских просветителях Кирилле и Мефодии, включённых в самые первые разделы ПВЛ, не усматривается никакой вражды по отношению к Риму. Там, наоборот, подчёркивается благовидная роль папы Николая, который способствовал просветительской деятельности моравских братьев (и даже не препятствовал переводу Священных книг на славянский язык, что, в общем, в ту пору принято не было, особенно в Западной Европе, где каноническим текстом Библии считался латинский их перевод - Вульгата).

Иное дело иудаизм. Согласно ПВЛ, Владимир на диспуте выслушал раввина и задал ему один вопрос: где ваша земля? А получив ответ, что таковой нет, отказался вести с поклонниками иудаизма разговор.

Наконец, рассказы летописи о зондаже великим князем в области исламской религии могли бы быть также отброшены в сторону, если в нашем распоряжении не существовало апокриптического рассказа, созданного в Средней Азии и сохранённого одним источником начала XIII в. Этот источник (автор - некий Ауфи) повествует о посольстве русского князя Вальдемара (здесь это имя фигурирует как титул) в Хорезм. Дата такого посольства у Ауфи, разумеется, неверна (она на пятьдесят лет старше Владимира), неверно и утверждение о принятии руссами после этого ислама. Однако и в русской летописи есть упоминание о посольстве в Волжскую Булгарию, откуда киевские послы могли направиться и в Хорезм, с которым у Поволжья были давние и прочные связи. Поэтому вполне можно допустить, что Владимир направил и посольство в мусульманские страны, а таковыми могли быть Волжская Булгария и Хорезм. Но что его послы могли там увидеть во второй половине 80-х годов Х в. государство Саманидов, ещё недавно цветущее и сильное (а ему подчинялся Хорезм), быстро приходило в упадок и было на краю гибели. И если Владимир искал религию, способную подкрепить сильную государственную власть, то на востоке такой власти он в эти годы найти не мог - её там, в мусульманском мире, просто не было. А вот Византия являла пример не только внутренней стабильности. Она была могущественной державой, ведшей успешную политику как на востоке (против арабов), так и на западе, на Балканах. Власть императора была почти не ограничена, и греческая церковь её подкрепляла. К тому же, эта церковь, в отличии от римской, была, по сути дела, включена в общегосударственную систему и полностью зависела от императора.

Правда, отношения с Византией со времён Святослава оставались более чем прохладными, а по утверждению некоторых источников - и просто враждебными. Однако здесь именно в эти годы появились обстоятельства, которые должны были такие отношения улучшить.

Оценка статьи:

[Голосов: 1]